Страх перед божественным существом, в котором на самом деле скрывается дьявол, - это слишком иррациональное чувство и очень жестоко бьет по мозгам. Милым существом с невинным взглядом, таящим огонь. Я бы никогда и ни за что на свете не проявил инициативу сам. Потому что страх остаться отвергнутым сильнее желания коснуться ее. Но сегодня.. Она сама меня подвела к той грани, где я могу сломаться. Она уже лежит у меня на коленях, положив под голову маленькую подушечку. Я перебираю ее длинные темные волосы и не могу вымолвить ни слова, ни звука издать. Я не могу сам себе поверить и не мог поверить тому, как реальность извернулась, только бы исполнить то, о чем я и мечтать не смел. До этого она лежала у меня на плече, но рассудив, что так мне неудобно ее обнимать, переместилась на колени. Я уже порядочно пьян. А она весь вечер пила только чай. Я ем мандарины, а она только улыбается, закрыв глаза. С виду я - прожженый искуситель. Но на самом деле я трясусь как осенний лист. Почему она, а не я? Так хитро извернуться, чтобы я считал себя невинной жертвой ее обаяния. Мудро, даже спорить не буду. Я наклоняюсь к ней, чтобы вдохнуть запах ее волос, они струятся сквозь мои ладони, мои пальцы скользят по ее спине, по шее, по ее подбородку, очерчивают неведомые узоры на коже, касаются губ, и она пытается их мягко-мягко укусить. Я целую ее в шею. И снова перебираю волосы. Я касаюсь ее будто она хрустальная. Не обидеть, не сломать. Я схожу с ума. Время останавливается. Просто абсолют гармонии. Я бы мог потребовать у мироздания ответа - за что? Но я был слишком занят. Занят тем, что однажды запрятал на самое дно своего сознания. Закрыл на сотню замков и старался не вспоминать. За исключением нескольких встреч, когда я как мог пытался отвлечься от того, чтобы не смотреть на нее. И почти не разговаривать. В тот вечер я так ее и не поцеловал. И, наверное, так и будет навсегда. Хотя несколько месяцев назад я думал совершенно иное, что оказалось слишком наивным.
Нет ничего аморального в том, чтобы использовать другого, когда тебе плохо, и позволять использовать себя, когда плохо другому. Главное - не переходить границу, которая в каждой ситуации разная, порой такая размытая, но чувствовать её надо однозначно или можно наломать дров. Я так хотел последовать учению лорда Генри и поддаться искушению, но разум говорил мне обратное. Нельзя! Так нельзя! Этой ночью я понимал ее так, как никто другой. Мне было ее по-человечески жаль, потому что однажды я испытал то же самое, что и она. Я видел ее боль, и мне хотелось верить, что я хоть как-то могу ей помочь, отвлечь от дурных мыслей и сделать так, чтобы она не плакала. Почти к утру она заснула, уткнувшись носом в мое плечо, а я одной рукой ее обнимал, а другой украдкой гладил ее волосы. Я боялся нарушить ее чуткий тревожный сон, чувствуя ответственность за него. Тем более, что спать оставалось не более двух часов. Сейчас я вижу, что она счастлива. И надеюсь, что она не притворяется.
Я мечтаю о прохладной золотой осени. Когда весь мир начинает увядать, изо всех сил стремясь показать напоследок свою красоту - шелест сухих листьев, пряный запах уже жухлых, прозрачный недвижимый воздух, алое небо закатов и бесконечное спокойствие в душе. Пальто на плечи. Тонкие перчатки на руки. Смотреть, как растворяются мысли в речных пока что неспешных баюкающих волнах. Иддилия тела и сознания, гармония меня и мира, сотканные из таких простых земных чувственных радостей. Я мечтаю. Я молю солнце - побыстрее бы. Пожалуйста.
...Потому что люблю до сих пор. Но у тебя не хватает мозгов даже на то, чтобы это понять. Чтобы понять мою боль. Чтобы из моего всего дрянного пафоса по крупицам помочь выбрать лучшее. Но нет, ты у нас горячих кровей, ты не будешь размениваться на мелочи. Зачем? Можно просто ответить на удар более сильным ударом. Но знаешь что? В отношениях это не пройдет. Особенно со мной. Поэтому можешь ни на что не рассчитывать и не обольщаться. Да, люблю, не ослышался. Но свои чувства к тебе я спрячу так, что ты их не найдешь...